Г. Е. Куртик

АСТРОНОМИЯ  ДРЕВНЕГО  ЕГИПТА

* Источники и публикации * Календари * Ранний лунный календарь * Наблюдения Сириуса и его связь с календарем * Схематический гражданский календарь * Поздний лунный календарь * Измерение  времени  ночью. Деканы. Звездные часы * Диагональные календари * Кульминирующие деканы * Положение деканов на небе * Часы Рамессидов * Водяные и солнечные часы * Введение 24-часового деления суток * Планеты * Созвездия * Примечания * Список литературы *

Астрономия как целостная система взглядов, элементы которой взаимообусловливают друг друга, в Древнем Египте никогда не существовала. То, что мы называем астрономией, представляет, скорее, мозаичное соединение не связанных между собой фрагментов древнеегипетской жизни, для которых имело значение наблюдение небесных светил. Погребальный обряд и храмовые службы, архитектура и ремесленно-художественная традиция, административное управление и литература включали элементы астрономических знаний. Эта мозаичность древнеегипетской астрономии носила объективный характер, но для нас она усиливается еще в большей степени из-за фрагментарности, неполноты и сложности источников. По этой причине астрономические представления египтян зачастую нельзя реконструировать во всей полноте, и в ряде случаев нам приходится довольствоваться гипотезой, которая со временем будет уточнена или целиком отвергнута.

Знания о движениях небесных светил играли немаловажную роль в Древнем Египте, возможно, уже в додинастический период¹, но определенно об этом ничего не известно. В дальнейшем в III — I тыс. до н. э. развитие древнеегипетской астрономии шло по следующим основным направлениям: а) создание календарей; б) разработка методов для измерения времени ночью; в) конструирование систем водяных и солнечных часов; г) выделение деканальных и других небесных созвездий; д) наблюдения планет как особой разновидности звезд; е) развитие космологических и астрологических представлений. Особое значение в истории древнеегипетской астрономии имели первые два направления, непосредственно связанные с практической жизнью египтян и их религиозными верованиями.

В настоящей работе рассмотрены все указанные направления, за исключением космологии и астрологии². Хронологически изложение ограничивается династическим периодом, конечным пунктом которого считается завоевание Египта Александром Македонским в 332 г. до н. э. Астрономия более позднего периода затрагивается лишь в той мере, в какой она отражает древнеегипетскую традицию. Автор настоящей статьи не египтолог. При ее написании не использовались оригинальные древнеегипетские тексты, а только их переводы и соответствующая историко-астрономическая литература.

Источники и публикации

Наиболее ранние упоминания названий светил встречаются в «Текстах пирамид», датируемых XXV—XXIII в. до н. э.,— религиозном памятнике, во многом еще до конца не понятом (Faulkner, 1969; Mercer, 1952). Сами пирамиды представляют также интерес с точки зрения истории астрономии. Их точная ориентировка .по странам света предполагает наличие особых методов ориентирования, основанных на наблюдениях небесных светил³. Следующий по времени важный источник — это звездные календари на внутренней стороне крышек ряда гробов⁴ из Асьюта, датируемых I Переходным периодом.

Тексты астрономического содержания сохранились на многих памятниках эпохи Среднего и Нового царств и более позднего времени. Они встречаются на стенах и потолках гробниц и храмов, в кенотафах (ложных гробницах, в которых не производились захоронения), на водяных и солнечных часах и других инструментах. Известно несколько демотических папирусов греко-римского периода, содержание которых относится к истории древнеегипетской астрономии. Особенно важны в этой связи папирусы № 1 и № 9 из Карлсбергской коллекции Копенгагенского университета.

Астрономические тексты включают обычно названия деканов, символические обозначения деканальных божеств, названия планет и их божеств, имена созвездий, располагавшихся к северу и к югу от эклиптики, и их символические изображения, календари и связанную с ними религиозную символику, списки часов дня и ночи и изображения божеств-покровителей  часов,   с  эллинистического  времени — зодиак; на памятниках постоянно изображали также древнеегипетские космические божества и т. п. Конечно, ни один памятник не содержит все перечисленные элементы, а только часть из них.

По характеру и назначению эти тексты относятся скорее к разряду религиозной, магической литературы. Зафиксированные в них астрономические представления не всегда легко выделить из общего религиозного содержания текста. Существовала ли в Египте астрономическая литература другого типа, неизвестно. Во всяком случае, об этом нет свидетельств более ранних, чем эпоха эллинизма (Waerden,  1974, с. 37—39).

Важным дополнительным источником служат сочинения античных авторов, в которых приведены сведения об астрономии египтян Позднего периода. Однако египетская астрономия в них описывается с использованием терминов и понятий, свойственных античному ареалу. Во многих подобных описаниях, особенно в астрологической литературе, под именем «египтяне» фигурируют греческие астрономы, работавшие в Египте (Neugebauer, 1975, с. 561— 562).

По истории древнеегипетской астрономии существует обширная историко-научная литература. Известные к началу 60-х годов древнеегипетские тексты астрономического содержания, за исключением космологических, календарных и астрологических, включены в фундаментальное трехтомное издание О.Нейгебауэра и Р.Паркера (Neugebauer, Parker, 1960, 1964, 1969), в дальнейшем обозначаемое сокращенно как EAT с указанием тома и страницы. Первый том этого издания посвящен исследованию ранних деканальных календарей, второй том — исследованию звездных часов в гробницах Рамессидов (XII в. до н.э.)⁵, в третьем томе приведены описания астрономических памятников, анализ поздней истории деканов, сведения о планетах, северных и южных созвездиях и другие материалы. По истории древнеегипетского календаря особое значение имеет исследование Р.Паркера (Parker, 1950), обозначаемое сокращенно как САЕ, в котором решены многие проблемы, дискутировавшиеся в предшествующий период. По вопросам измерения времени, конструирования водяных и солнечных часов в Египте не потеряла значения работа Л. Борхардта (Borchardt, 1920), а также статьи Р.Слолея (Sloley, 1924;   1931). Отметим также несколько кратких очерков квалифицированных историков науки, в которых обобщены результаты последних исследований (см. Нейгебауэр, 1968, с. 92—105; Parker, 1971; 1974; 1978; Toomer, 1971; Waerden, 1974, с. 8—45)⁶.

В отечественной литературе история древнеегипетской астрономии освещается главным образом в работах по истории календаря и хронологии (Идельсон, 1975; Климишин, 1985 и др.), а также в общих исследованиях по истории культуры и науки Древнего Египта (Коростовцев, 1982; Стучевский, 1976 и др.). Имеется ряд оригинальных исследований, затрагивающих вопросы истории астрономии (см. Шолпо, 1939; Лурье, 1947; Веселовский, 1948; 1969).

Календари

Древнеегипетскую календарную традицию характеризуют три особенности. Во-первых, параллельное сосуществование нескольких календарных систем, применявшихся в разных областях жизни; во-вторых, соединение двух противоположных начал, нашедших выражение в разных системах,— стремления привязать календарь к сезонам солнечного года и полностью освободиться от какой-либо связи с сезонами; в-третьих, определение периодической структуры календаря не только по движениям небесных светил, но схематически, руководствуясь требованиями практического удобства и математической простоты.

Природные условия Египта характеризуются сменой трех сезонов, связанных с повторяющимися разливами Нила. После подъема воды в середине — второй половине лета, когда почти вся обрабатываемая поверхность земли в долине Нила затоплена водой, наступает время сева, выращивания и сбора урожая. Вслед за этим наступает период засухи, характеризуемый самым низким уровнем воды в Ниле. Засуха продолжается вплоть до начала очередного подъема воды. На древнеегипетском языке сезоны имели особые названия, первый сезон — ахет (половодье), второй — перет («выхождение» земли из-под воды), третий — шему (отсутствие, низкая вода). Три сезона повторяются регулярно из года в год, в среднем составляя каждый по 4 месяца. Однако продолжительность сезонов может колебаться из-за непостоянства времени и высоты подъема воды в Ниле. В обычный год при среднем подъеме воды самый низкий уровень у первого порога у Асуана наблюдается примерно в конце мая, а в дельте — две недели спустя. Подъем воды происходит сначала медленно, а потом быстрее и достигает наивысшей отметки у первого порога примерно 1 сентября, а в дельте — приблизительно через месяц. Самые высокие участки воды в дельте появляются из-под воды только в середине или в конце октября, после чего вода спадает, достигая постепенно наименьшего уровня (Winlock, 1940, с. 452).

Разлив Нила происходит ежегодно, но отличается нерегулярностью. По современным оценкам, интервал между двумя последовательными разливами (так называемый «нильский год») может колебаться в пределах 11—14 лунных месяцев на протяжении жизни одного поколения (Neugebauer, 1939). В период, когда Египет представлял разобщенную систему номов, очень слабо связанную между собой, эти колебания могли не иметь существенного значения. Однако после объединения Верхнего и Нижнего Египтов, происшедшего на рубеже IV—III тыс. до н. э., когда начала складываться единая система административного управления, упрочились и развились связи между областями, упорядочилась последовательность храмовых служб, возникла необходимость в создании более регулярной системы счета времени. Очевидно, что хозяйственная и административная жизнь в стране была связана с сезонными изменениями.

С древности египтянам были знакомы естественные промежутки счета времени, связанные с движением Солнца и Луны,— сутки и лунный месяц. Счет времени на протяжении суток велся раздельно для дня и ночи (позднее это нашло отражение во введении «ночных» и «дневных» часов), а их исходной точкой считалось утро. Эта черта отличает древнеегипетскую традицию от месопотамской и от ряда других, где счет времени на протяжении суток велся с вечера. Также рано стали известны особенности движения Луны и связанные с ними подразделения лунного месяца — фазы, дни невидимости и то, что месяц может содержать 29 или 30 дней.

Небесные светила (Солнце, Луна, планеты и звезды) соотносились в древнеегипетской религии с определенными божествами. Особой популярностью пользовались божества Солнца и Луны — Рэ и Гот. Существовали также божества-покровители отдельных дней, месяцев, частей суток и т. п., службы которым совершались в определенные промежутки времени. Трудно сказать, когда впервые возникла эта традиция, но, по-видимому, она уже существовала или находилась в стадии формирования в период, когда возникали первые календарные системы (EAT, III, с. 153—156, 194— 199, Ch. 3; Junker, 1910).

Ранний лунный календарь.

Первым древнеегипетским календарем был лунный календарь, употреблявшийся, по-видимому, уже в додинастический период. Наиболее ранние свидетельства о нем восходят к эпохе Древнего царства. Со времени IV династии (XXVIII—XXVI в. до н. э.) в мастабах (гробницах царей и сановников) появляются списки месячных праздничных жертв, построенные хронологически (САЕ, с. 34—36). Этот лунный календарь использовался на протяжении всей древнеегипетской истории как религиозный календарь, фиксирующий время проведения праздников.

Основной единицей счета времени служил лунный месяц, включавший 29 или 30 дней. Продолжительность каждого месяца определялась непосредственно наблюдением. За начало месяца принимали первый день невидимости Луны, когда старый месяц переставал наблюдаться на востоке перед восходом Солнца (Бикерман, 1975, с. 11, 36; САЕ, с. 9—23)⁷. Дни месяца были пронумерованы от 1 до 30 и носили особые названия, отражающие распорядок ритуальных действий, совершаемых на протяжении месяца, а также закономерности движения Луны. Так, день 2-й назывался «днем нового месяца», поскольку в этот день фиксировалось появление молодой Луны, день 7-й — «днем (окончания) части», или «днем первой четверти», день 15-й — «днем половины месяца», или «днем полной Луны», день 23-й — «днем (окончания) части», или «днем последней четверти», и т. д. Таким образом, лунные фазы делили месяц на четыре неравных промежутка, что нашло отражение в названиях дней месяца и особой религиозной символике (САЕ, с. 11—12).

Лунный год состоял из трех сезонов и включал 12 или 13 месяцев в среднем по 4 месяца в один сезон. Нумерация месяцев на протяжении каждого сезона велась отдельно. В датировках указывали сначала номер месяца и название сезона, затем номер дня. Так, запись III prt 24 означала: 24-й день третьего месяца сезона перет.

Названия месяцев в раннем лунном календаре происходят от названий религиозных праздников, отмечавшихся в эти месяцы чаще всего в дни определенных лунных фаз. Так, первый месяц года назван по празднику текхи, третий — по имени богини Хатор и так для всех месяцев без исключения. Со временем некоторые праздники утрачивали свою популярность и их сменяли другие, что приводило к изменениям названий. Названия месяцев отражают также связь лунного календаря с сезонами года, поскольку в них зафиксирован распорядок сельскохозяйственных работ. Например, название пятого месяца может переводиться как «рост эммера», а восьмого, посвященного богине урожая Эрнутет,— как «урожай, сбор урожая», а это означает, что месяцы лунного календаря были привязаны к сезонам, что возможно лишь при условии интеркаляций (САЕ, с. 43—46).

Дополнительный, тринадцатый месяц засвидетельствован уже в мастабах времени IV династии, а также в списках храмовых служб времен XII династии (XX—-XVIII в. до н. э.), включавших иногда 12 или 13 лунных праздников, и в ряде других более поздних текстов. Високосный год в древнеегипетских текстах именуется «большим годом». Дополнительный месяц вставляли каждые три года, реже — два, для того чтобы привести начало лунного года в определенное  положение  относительно  сезонов   (САE,  с. 36).

Согласно гипотезе Р.Паркера, решение о вставке тринадцатого месяца принималось на основании наблюдений гелиакических восходов Сириуса, отождествлявшегося в Египте с богиней Сопдет (более известной в греческом варианте как Сотис), а также с Исидой. Гелиакический восход Сотис имел на древнеегипетском особое название веп-ренпет (wp rnpt), что означало «открыватель года», и отмечался как большой праздник, отсюда произошло название последнего двенадцатого месяца лунного года, называемого также веп-ренпет. Интеркаляций производились так, чтобы удержать празднование восхода Сотис всегда в одном и том же месяце лунного календаря. Это достигалось просто: если восход Сотис наблюдался в последние 11 дней двенадцатого месяца, назначался тринадцатый месяц, который посвящали богу Луны Тоту. Первый день лунного года совпадал с первым днем невидимости Луны, непосредственно идущим после восхода Сотис, если год был обычным, или с днем невидимости по окончании дополнительного месяца, если была опасность, что в будущем году дата восхода выйдет за пределы месяца веп-ренпет. Сохранившиеся в текстах упоминания одновременно Луны и Сириуса не противоречат такой схеме интеркаляций, хотя и не дают ее твердого подтверждения (САЕ, с. 31—33).

Таким образом, ранний лунный календарь, который использовался в Египте на протяжении всего династического периода, был, по-видимому, лунно-звездным календарем, в котором связь с сезонами достигалась благодаря наблюдениям гелиакических восходов Сириуса-Сотис⁸.

Наблюдения Сириуса и его связь с календарем.

Наблюдения Сириуса играли особую роль в истории древнеегипетского календаря. Наиболее ранние свидетельства о них восходят ко времени I династии (начало III тыс. до н. э.). Сохранилась табличка из слоновой кости, датируемая этим периодом, на которой помещены рядом символическое изображение Сотис-Исиды и знак первого в году сезона ахет, что, скорее всего, имеет календарный смысл (Petrie, 1901, V. II, Pl. V, 1; VIa, 2; САЕ, с. 34). В текстах более позднего времени восходы Сотис упоминаются неоднократно в двух основных значениях, как предвестники разливов Нила и как событие, связанное с началом года.

В настоящее время невозможно установить когда и при каких конкретно условиях в Египте впервые стали наблюдать Сотис. Но из «Текстов пирамид» известно, что в эпоху Древнего царства звездные наблюдения уже были распространены и занимали немаловажное место в общей системе религиозных представлений (Briggs, 1952; Faulkner, 1966). Наряду с другими звездами в «Текстах пирамид» упоминается также Сотис (§ 965). Нет ничего удивительного в том, что Сириус-Сотис привлек внимание египтян, поскольку это самая яркая звезда на ночном небе. Потребовалось не так уж много времени, чтобы установить, что Сотис периодически исчезает с ночного неба, что период ее невидимости составляет около 70 дней, повторяется из года в год и приходится на одно и то же время года. Для тех, кто вел наблюдения, было понятно, что столь знаменательное событие, как появление или исчезновение божества на небе, не может не иметь значения для жизни на Земле. Особое внимание привлекал первый восход Сотис после периода невидимости, когда звезда появляется на востоке перед восходом Солнца, поскольку этот момент оказался близок к другому важному событию, от которого зависела жизнь страны,— моменту начала наводнения. Гелиакический восход Сотис в течение многих лет сохраняет практически неизменное положение относительно четырех характеристических точек солнечного года, так что все колебания продолжительности «нильского года» становятся сразу видны, если избрать гелиакический восход в качестве точки отсчета. Сотис, как общеегипетское божество, вероятно, приобрела значение в тот период, когда была осознана связь времени гелиакического восхода Сириуса и разливов Нила.

Эпоха, когда это произошло, различными исследователями оценивается по-разному⁹. По оценке Г.Винлока, гелиакический восход Сириуса мог служить предвестником наводнения в период 3500—2800 г. до н. э., когда его дата приходилась в григорианском календаре на 17—23 июня, совпадая с днем летнего солнцестояния (Winlock, 1940, с. 456). Однако Р.Паркер относит это событие к более ранней эпохе — V—IV тыс. до н. э., беря за основу момент первого подъема воды у Асуана (САЕ, с. 32).

Надписи, в которых Сотис прославляется как предвестник наводнения, встречаются на протяжении всей древнеегипетской истории вплоть до эллинистического периода, когда восход наблюдался уже почти на месяц позднее солнцестояния. По-видимому, религиозная традиция, выразившаяся в употреблении освященного древностью эпитета — «Сотис великая блистает на небе, и Нил выходит из берегов», когда он уже не имел смысла, была для египтян важнее, чем соответствие его содержания действительности.

Термин веп-ренпет, обозначавший гелиакический восход Сотис, во втором своем значении «открывателя года» употребляется также с эпохи Древнего царства. Не всегда ясно, однако, о каком годе идет речь. Предполагаемое совпадение восхода Сотис с началом года, а в ряде текстов даже с первым днем года приводит к сложностям в реконструкции древнеегипетского календаря. Для его объяснения приходится предполагать либо приближенный характер совпадения, что противоречит содержанию ряда текстов, либо допускать существование так называемого «года Сотис» величиной 365¹/₄^d. в котором гелиакический восход имел бы фиксированное положение, что также источниками не подтверждается. «Год Сотис», как промежуток между двумя последовательными гелиакическими восходами, никогда не использовался в Египте в качестве хронологической единицы.

Все эти трудности снимает, на наш взгляд, объяснение, предложенное   Р.Паркером,   согласно   которому   термин веп-ренпет использовался первоначально только для обозначения гелиакического восхода Сотис, фиксировавшего начало лунного года, и в этой роли он действительно имел смысл «открывателя года». Непосредственно следующий за ним день первой невидимости Луны считался первым днем нового лунного года. Позднее, когда в Египте получил распространение блуждающий гражданский календарь, этот же термин стал использоваться для обозначения первого дня гражданского года; начертание термина не изменилось, а его смысл претерпел изменение. Гражданский год со временем вытеснил лунный календарь из повседневной жизни, так что веп-ренпет, как гелиакический восход, оставался в употреблении только в жреческих кругах, в то время как первый день гражданского календаря, обозначаемый теми же словами, приобрел значение общеегипетского праздника (САЕ, с. 33—34).

Схематический гражданский календарь.

Лунный календарь с непредсказуемой системой интеркаляций, как и «нильский год», произвольно меняющийся из-за колебаний разливов Нила, были неудобны для административной и деловой жизни. Время в днях до какого-либо будущего события в этих календарях, как правило, не могло быть указано заранее. Такие важные события, как даты платежей по результатам торговой сделки или, скажем, даты поступлений от сбора налогов в государственную или храмовую казну, приобретали неопределенность, измеряемую днями, а иногда и месяцами, что осложняло гражданскую жизнь. Возможно, именно эти обстоятельства побудили египтян создать новую календарную систему, отличавшуюся неизменной правильностью и удобством при подсчете дней между двумя разновременными событиями.

Новый календарь был построен по простой схеме. Один год включал 12 одинаковых месяцев по 30 дней плюс 5 дополнительных дней, получивших позднее название эпагоменов. Каждый месяц состоял из трех 10-дневных недель, общее число которых в году составляло 36. Год подразделяли на три сезона по 4 месяца в каждом, носивших те же названия, что сезоны привязанного к восходам Сотис лунного календаря. Нумерация месяцев в каждом сезоне велась раздельно. Длина года равнялась 365 дням и была, таким образом, на ¹/₄ дня короче длины солнечного года. Эта разница приводила к постоянному смещению начала года относительно сезонов в среднем на 1 сутки за 4 года, что позволило в эллинистический период определить его как «блуждающий», или «подвижный», год.

Отличительной чертой гражданского календаря является его умозрительный, математический характер. На связь с астрономией указывает только употребление величины солнечного года, равной 365 дням. Но относительно происхождения этой величины существуют разные точки зрения. Так, согласно О. Нейгебауэру, она была получена усреднением длины «нильского года» за период не более 50 лет (Neugebauer, 1939), а согласно Р.Паркеру, усреднением длины лунного года за период 25 лет, а возможно, и за более короткое время (САЕ, с. 53); еще меньше времени (всего 2—3 года) требовалось наблюдать восходы Сотис, чтобы получить указанное значение (Winlock, 1940 и др.). Если прав О.Нейгебауэр, то гражданский год, возможно, представляет календарную единицу, происхождение которой не связано с астрономическими наблюдениями. Однако в настоящее время этот вопрос не может быть решен с полной определенностью.

Названия месяцев схематического календаря, звучавшие по-гречески: тот, паофи, хатир, хойак, тиби, мехир, фаменот, фармути, пахон, паини, эпифи, месоре, связаны, с одной стороны, с предшествующей календарной традицией, с другой стороны, с новыми религиозными праздниками, утвердившимися в Египте. Так, названия месяцев хатир, хойак, фармути, пахон в лунном и гражданском календарях совпадают. Не исключено поэтому, что первоначально, когда новый календарь только утверждался в Египте, совпадали названия всех месяцев. Позднее, когда новые праздники стали фиксировать неподвижно в новом календаре, их названия перешли на сами месяцы, в результате чего старые названия вышли из употребления. Например, название месяца «фармути» происходит, согласно Р.Паркеру, от названия праздника в честь Аменхотепа I (XVI в. до н. э.), который приобрел популярность лишь в эпоху XX династии (XII—XI в. до н. э.), а название месяца «тот» — от имени лунного бога Тот, которому посвящен интеркаляционный месяц в раннем лунном календаре (САЕ, р. 45—50).

Термин «гражданский год» (civil year), принятый в современной литературе, подчеркивает нерелигиозный характер этой календарной единицы. Его употребление, однако, представляется сомнительным, учитывая, что в эпоху Среднего царства гражданский год служил и для религиозных целей, а относительно более раннего времени точно ничего неизвестно. Кажется маловероятным, чтобы в Древнем Египте получила распространение календарная система, не освященная при возникновении религиозной традицией.

Определенные трудности представляет также гипотеза об однократном «введении» гражданского календаря в некий фиксированный момент древнеегипетской истории. «Введения» в нашем понимании слова, по-видимому, не производилось. Во всяком случае, об этом не сохранилось никаких документальных свидетельств. Все попытки точного датирования времени «введения» гражданского календаря основываются на произвольных допущениях тех или иных астрономических соотношений и носят поэтому гипотетический характер.

Наиболее часто для этой цели используют «период Сотис» — промежуток, в течение которого даты восхода Сотис проходят со скоростью одни сутки за 4 года все сезоны и возвращаются к своей исходной точке. В его основе лежит соотношение: 1460 юлианских лет (по 365¹/₄^d)=1461 схематических лет (по 365^d). Предполагается, что в год «введения» гражданского календаря дата восхода Сотис совпадала с 1-м числом месяца тот. По сообщению Цензорина, такое совпадение имело место в 139 г. н. э. Отсюда находят вероятные даты «введения», отстоящие на один период, соответственно 1322-й, 2782-й и 4241-й г. до н. э. Определенные таким путем даты уточняют потом на собственное движение Сириуса и случайные колебания гелиакического восхода (Бикерман, 1975, с. 36—37; Parker, 1971, с. 20—21).

Заметим, однако, что первые текстуальные свидетельства о «периоде Сотис» относятся лишь к эллинистическому времени. В текстах более раннего времени «период Сотис» не упоминается ни разу, хотя начиная с эпохи Древнего царства встречаются согласующиеся с ним датировки восходов Сотис, а в одном случае даже предсказание восхода¹⁰. Нет свидетельств тому, что совпадение 1-го тот и восхода Сотис отмечалось в древности особым образом, хотя оба дня считались религиозными праздниками, и что в начальный момент два эти события были между собой связаны. Использование «периода Сотис» для датирования схематического календаря представляется поэтому необоснованным.

Ключевой проблемой в истории схематического календаря является вопрос об отношении начала года и восходов Сотис.   Термин  веп-ренпет,   фиксирующий   гелиакический восход, и эквивалентные ему термины употреблялись в текстах в значении первого дня года с эпохи Среднего царства, как будто гелиакический восход отмечал начало гражданского года. Вместе с тем известно несколько датировок гелиакического восхода, не совпадающих с 1-м тот; самая ранняя  относится  ко  времени   XII  династии   (Parker,   1971, с. 21;   1978,  с. 709). Не вызывает сомнения  поэтому,  что гражданский   календарь   на  протяжении    большей  части времени своего использования в Египте не был связан с гелиакическим восходом Сотис, который перемещался в нем равномерно со скоростью одни сутки за 4 года. Р.Паркер предполагает, что гражданский календарь и не был никогда связан с гелиакическим восходом Сотис. По его мнению, начало схематического года в момент «введения» относилось к событию, которое само по себе не было жестко связано с сезонами, так что постепенный сдвиг начала гражданского года не мог быть немедленно обнаружен, как это имело бы место, если бы точкой отсчета служил восход Сотис. В качестве такого события он рассматривает начало лунного года.

Если предположить, что гражданский календарь был введен в високосный год, так что 1-е тот совпало с первым днем лунного года, то даже спустя 50 лет после этого события начальные моменты двух хронологических периодов оставались довольно близки. Через два столетия, когда 1-е тот разошлось с началом лунного года больше чем на месяц и игнорировать это расхождение уже не представлялось возможным, гражданский календарь уже стал традицией, изменить которую было невозможно. Не исключено, однако, что попытки внести изменения все-таки предпринимались.

Отголоском полемики, которая велась по этому вопросу в жреческих и придворных кругах, является, возможно, коронационная формула, в которой цари эллинистического Египта при своем вступлении на престол клялись не вносить изменений в существующую календарную практику (САЕ, с. 53—54).

Если предположить вместе с Р.Паркером, что в момент «введения» 1-е тот схематического календаря совпадало с первым днем лунного года, то возможный интервал от дня гелиакического восхода до 1-го тот составит минимум 12 (обычный год), максимум 41  (високосный год) сутки, что приводит к вероятной эпохе — 2937+2821 г. до н.э., соответствующей началу династического периода (САЕ, с. 53; Parker, 1978, с. 708).

Гражданский и лунный календари применялись параллельно на протяжении всего династического периода. Со временем гражданский календарь воспринял часть функций религиозного лунного календаря. Некоторые праздники стали отмечать в фиксированные дни схематического года, благодаря чему они перемещались одновременно с 1-м тот по сезонам солнечного года. Другие праздники имели две даты — подвижную и неподвижную соответственно в гражданском и лунном календарях (САЕ, с. 36-43, 57—60). В эллинистический период, когда в Египте обнаружилось влияние греческой календарной традиции, именно эта особенность (подвижность праздников относительно сезонов) послужила причиной неудавшейся календарной реформы Птолемея III Эвергета в 238 г. до н. э., который попытался ввести вместо схематического юлианский год и соответственно интеркаляции каждые четыре года, что, однако, не привилось в Египте, так велика была сила традиции (Бикерман, 1975, с. 36; Parker, 1978, с. 709).

Поздний лунный календарь.

Расхождение гражданского и лунного календарей породило стремление создать календарь, в котором такое расхождение не имело бы места. Это легко могло быть осуществлено введением шестого дня эпагоменов один раз в 4 года, как это сделал позднее Птолемей III Эвергет. В древнеегипетских текстах, однако, нет свидетельств о подобных интеркаляциях. Те, от кого зависело проведение подобной реформы, не сочли возможным вносить изменения в гражданский календарь. Вместо этого был создан новый вариант лунного календаря, определенным образом привязанный к гражданскому. Хронологической единицей в нем, как и в раннем лунном календаре, служил лунный месяц, начинавшийся в первый день невидимости Луны. Интеркаляции, однако, производились не по дате восхода Сотис, а по 1-му числу месяца тот. Дополнительный месяц назначался раз в 2—3 года, чтобы удержать начало лунного года в пределах месяца тот. Таким образом, лунный календарь передвигался по сезонам вместе с гражданским календарем, а его месяцы носили те же названия, что и месяцы гражданского календаря. Время создания этой сдвоенной календарной системы датируется Р.Паркером приблизительно серединой III тыс. до н. э. Однако первое документальное свидетельство о ее существовании дают символические изображения 59 божеств египетского года, датируемые временем XXII династии (X— VIII в. до н. э.) и известные по ряду копий эллинистического времени (см. ниже раздел VI).

Второе важное свидетельство — схематический лунный календарь в демотическом папирусе Карлсберг 9, переписанном не ранее 144 г. н. э. Он содержит даты начала лунных месяцев (даты первых дней невидимости Луны) в гражданском календаре, вычисленные по циклической 25-летней схеме, в основу которой положено соотношение:

25 египетских лет=9125^d=309 синодических месяцев.

На самом деле 309 синодических месяцев составляют около 9124,95^d, так что расхождение в один день между наблюденной и вычисленной датами в этом календаре достигается только через пять столетий после его введения, если считать, что сначала совпадение было точным. За один цикл производится 9 интеркаляций таким образом, чтобы начало лунного года оставалось всегда в пределах месяца тот, причем в первый год цикла первый день лунного года совпадает с первым днем месяца тот. Значит, схематический лунный календарь привязан к гражданскому календарю, передвигаясь вместе с ним по сезонам (Neugebauer, 1975, с. 563; САЕ, Ch. 2).

Происхождение этой схемы во многом остается неясным. Если допустить, что в момент своего введения она максимально точно предсказывала дни невидимости Луны, то ее можно отнести к середине IV в. до н. э. (+50 лет). Можно, однако, предполагать, что она восходит к более древней календарной традиции. Об этом свидетельствует употребление термина «большой год», используемого в древности для обозначения високосных годов. Этот календарь представляет уникальный в древнеегипетской астрономии пример вычислительной процедуры для нахождения дат астрономических событий, в основе которой математическое обобщение данных наблюдений. Однако наблюдения, необходимые для создания этой схемы, в Египте не производились. Вероятно, эта схема появилась вследствие контактов с астрономией Месопотамии, которые имели место после персидского завоевания Египта в 525 г. до н. э. Данные о длине синодического месяца, полученные вавилонскими астрономами, соединены в ней с египетской концепцией гражданского года. Как бы то ни было, но факт существования схематического лунного календаря подтверждает гипотезу Р.Паркера о том, что в Египте применялся блуждающий лунный год, передвигавшийся по сезонам вместе с гражданским го дом (ACT,  III,  с. 220—225;  САЕ,  с. 13—29;  Neugebauer, 1975, с. 563—564; Parker,  1978, с. 709—711).

Таким образом, в Древнем Египте на протяжении почти всей его династической истории параллельно использовались три календарные системы — ранний лунный календарь, управляемый гелиакическими восходами Сотис, и вследствие этого связанный с сезонами, блуждающий гражданский календарь и, по-видимому, начиная с середины III тыс. до н. э.— поздний лунный календарь, привязанный к  началу  гражданского  года.

Измерение  времени  ночью.  Деканы.  Звездные часы

Важной проблемой, связанной с необходимостью определять время ночных служб в храмах, было измерение времени ночью. Из ритуальных календарей Позднего периода известно, что некоторые праздники в египетских храмах отмечались ночью, причем отдельные службы должны были совершаться строго в определенные часы (Junker, 1910). Подобная практика, вероятно, имела место и в более раннее время. На визирном инструменте (мерхете) для наблюдений прохождений звезд, отмечавших ночные часы, имеется надпись: «Отмечаем начало праздника; все люди в свои часы стоят», подразумевающая связь между делением ночи на часы и проведением ночных служб (около 600 г. до н. э., см. рис. 5). Самый ранний известный экземпляр мерхета датируется эпохой Тутанхамона (ок. 1300 г. до н. э.); он употреблялся, по-видимому, для тех же целей, что и более поздний экземпляр, т. е. для фиксации начальных моментов ночных служб (Borchardt, 1920, с. 53—54; Sloley, 1931, с. 169). Согласно распространенному мифологическому сюжету, в ночные часы бог Солнца Рэ путешествовал по подземному миру Дуат, где его подстерегали разного рода опасности. Появление Солнца на востоке утром трактовалось как его новое рождение, которое происходит регулярно, но может и не состояться, если силам смерти удастся одержать верх. Ночные службы в храмах были религиозной формой соучастия египтян в том, что, по их представлениям, происходило в мире невидимом. Путешествие Рэ в преисподнюю описывалось в специальных книгах, тексты которых запечатлевались на стенах гробниц. Подземный мир в них подразделяется на 12 частей, в каждой из которых Рэ находился в течение часа. Деление на 12 частей преисподней было установлено не позднее середины II тыс. до н. э., но упоминания о ночных часах встречаются еще в эпоху Древнего царства. К этому же периоду надо отнести возникновение традиции ночных служб и связанной с ними необходимости измерять время ночью (Матье, 1956, с. 39— 42; Франкфорт и др., 1984, с. 60; David, 1980, с. 90—91; Parker, 1978, с. 710—711).

Диагональные календари.

Проблема измерения времени ночью имела различные решения в разные периоды египетской истории. Наиболее ранней формой являются звездные часы, в которых время определялось по моментам восходов особых звезд или созвездий, называемых деканами. Деканы — греческое слово, применявшееся в античной и средневековой астрологической литературе для обозначения третей знаков зодиака. Египтяне обозначали их иероглифом «бараны» или просто знаком звезды. Наиболее ранние списки деканов дошли до нас от эпохи IX—XII династий на крышках гробов ряда высокопоставленных особ из Асьюта. Всего известно 12 подобных списков-таблиц, применявшихся как звездные часы. Они представляют часть погребального инвентаря, которым обеспечивали покойного при захоронении, и должны были служить ему в царстве мертвых для определения времени ночью, как служили для этого в земной жизни (EAT, I, с. 4—21; Waerden,  1974, с. 14).

Структура звездных часов приблизительно одинакова на всех крышках гробов и различается деталями. Их схематическое изображение приведено на рис. 1. Часы представляют прямоугольную таблицу из 40 колонок и 13 строк, в клетках которой размещены названия деканов. Таблица читается справа налево. Верхняя горизонтальная графа Τ — это шкала дат; колонки 1—36 представляют 36 декад схематического года, колонки 37—39 — список 36 деканов, колонка 40 — деканы дней эпагоменов (обозначены латинскими буквами). Горизонтальные строки таблицы отражают подразделение ночи на 12 часов. Начиная с колонки 26, идет треугольник деканов (выделен на схеме штрихпунктирной линией), используемых для определения часов в дни эпагоменов. Между 18-й и 19-й колонками в промежутке V помещены символы четырех наиболее почитаемых небесных божеств (рис . 2)—богини неба Нут, божеств-созвездий

Мес (Большая Медведица, изображалась в виде передней ноги быка), Сах (Орион) и божества-звезды Сопдет (Сириус). В полосе R между 6-м и 7-м часами помещен текст молитвы к богу Солнца Рэ, божествам, перечисленным в промежутке V, и другим небесным божествам о том, чтобы они обеспечили всем необходимым душу покойного из приносимых жертвоприношений.

Принцип действия звездных часов состоял в следующем. Как известно, год египетского гражданского календаря включал 36 декад плюс 5 дней эпагоменов. В соответствие с этой структурой было выделено 36 созвездий-деканов, гелиакические восходы которых наблюдались последовательно в каждую из декад года. Начало каждой декады отмечалось появлением на востоке незадолго перед восходом Солнца определенного деканального созвездия. Десять дней спустя наблюдался восход следующего декана, в то время как первый был уже достаточно высоко над горизонтом. Условно можно считать, что деканы разбивали путь движения Солнца на одинаковые промежутки величиной около 10°.

Конечно, эта закономерность имела только приближенный характер. Даты гелиакических восходов могли существенно колебаться относительно 10-дневной схемы в зависимости от погодных условий, однако эти колебания, как видно, не имели значения для египтян с точки зрения тех целей, ради которых выделены деканы.

Как показал О. Нейгебауэр (Neugebauer, 1955; EAT, I, с. 97—100), деканы располагались в довольно узком «деканальном поясе», идущем параллельно эклиптике и.несколько южнее. Поэтому в среднем за ночь должны были наблюдаться восходы 18 деканов, как наблюдаются восходы шести знаков зодиака. Предположим, что в течение декады d₁ первый час ночи отмечает восход декана S₁ (рис. 3), второй — S₂; третий — S₃ и т. д. В следующую декаду d₂ восход декана S₁ уже не будет наблюдаться после захода Солнца, поскольку имеет место его акронический заход (при заходе Солнца декан выше линии горизонта), и указателем первого часа будет служить декан S₂, второго — S₃  и т. д. По этой схеме построены колонки 1—36 звездных часов для каждой декады года. Положение одного декана в них смещается по диагонали справа — налево — вверх от момента, когда декан служит указателем последнего часа ночи, до момента, когда он связан с первым часом (см. также рис. 2). Название «диагональные часы», вынесенное в заголовок,  основывается  на этом свойстве.

Построенные таким путем звездные часы недолго смогут служить для измерения времени ночью. Поскольку начало гражданского года перемещается относительно сезонов, ясно, что даты гелиакических восходов деканов не будут оставаться в пределах одной декады. Через 40 лет сдвиг относительно первоначальной даты восхода составит около 10 дней. В результате деканы, восходы которых наблюдались раньше, скажем, в 3-ю декаду, перейдут теперь в 4-ю декаду и т. д. На сохранившихся экземплярах звездных часов имеются следы подобных исправлений. Они свидетельствуют о том, что по крайней мере в эпоху IX—XII династий звездные часы были действующим инструментом измерения времени ночью. В этот период производились регулярные наблюдения восходов деканов, служившие основой для внесения изменений в структуру часов.

В эпоху Нового царства традиции подобных наблюдений уже больше не существовало. Среди астрономических изображений в незаконченной гробнице Сенмута (XV в. до н. э.) и в кенотафе Сети I (XIV—XIII в. до н. э.) сохранились изображения звездных часов, во многом тождественные часам эпохи XII династии (см. вклейку). Однако они не использовались уже для измерения времени, а исполняли роль традиционного иконографического материала, который слепо копировался с образцов более раннего времени. Список деканов в гробнице Сенмута — это, по словам О. Нейгебауэра, «хорошо датируемый конечный пункт в истории диагональных часов» (EAT, 1, с. 22—23, 32—34; Pogo,  1930).

«Часы» диагональных календарей не совпадают с часами, используемыми в настоящее время. Один деканальный час — это промежуток между восход ми двух последовательных деканов. За одну ночь наблюдается 18 таких восходов, следовательно, должно быть 18 часов длиною около 45 минут, а не 12, как принято в таблицах. По той же причине деканальные часы не совпадают с сезонными часами эллинистического времени, определенными как ¹/₁₂ интервала от захода до восхода Солнца. Что же послужило основой для введения подобного деления ночи?

Если определять ночь по моментам восхода и захода Солнца, то система деканов необходимо приводит к 18-часовому делению ночи. Однако египтянам, по-видимому, был свойствен другой подход. «Ночью» (ночными часами) они называли время полной темноты, исключая вечерние и предрассветные сумерки. Продолжительность астрономических сумерек, измеряемых интервалами от захода или восхода Солнца до момента, когда видны даже самые слабые звезды, на широте Египта может колебаться от lh14m (в равноденствие) до l^h29^m (в день летнего солнцестояния). Для определения промежутка полной темноты необходимо из общей продолжительности ночи, изменяющейся сезонно, вычесть величину сумерек. Получаемые таким путем интервалы, как показал О. Нейгебауэр, близко согласуются с суммарной величиной 12 деканальных часов для различных сезонов, занимающих центральное положение в ночи, т. е. за вычетом трех первых и трех последних часов, причем совпадение лучше для летних месяцев, когда наблюдался гелиакический восход Сотис (Веселовский, 1969; EAT, I, с. 104, Fig. 29).

Кульминирующие деканы.

Представления египтян, связанные с движением деканов, раскрывают так называемые «космологические тексты» из кенотафа Сети I и гробницы Рамсеса IV (XII в. до н. э.) и комментарии к ним римского времени в папирусе Карлсберг I. По своему характеру это мифологические тексты, раскрывающие взаимоотношения космических и астральных божеств. Они содержат также формальное описание светил как небесных тел, движение которых подчиняется рациональной схеме, имеющей основание в наблюдениях. Оба элемента — мифологический и рациональный — сосуществуют параллельно в одном и том же тексте.

На потолках кенотафа Сети I и гробницы Рамсеса IV изображена богиня неба Нут, чье распростертое над поверхностью земли тело с опущенными руками и ногами поддерживает бог воздуха Шу (рис. 4). На свободных участках и на самом изображении размещен текст, трактующий о движении Солнца и звезд, в том числе о движении деканов. Фрагменты этого текста (на рис. 4 они обозначены латинскими буквами) построчно цитируются в папирусе Карлсберг I, после чего идут комментарии (EAT, I, Ch. 2).

Согласно космологическим текстам, Солнце после захода проводит 12 ночных часов в преисподней Дуат, возрождаясь каждое утро на востоке. Деканальные созвездия служат для измерения времени ночью, однако, в отличие от диагональных календарей, время определяется не по моментам восходов деканов ночью,  а по их кульминациям.

Каждый декан в течение 70 дней находится в преисподней Дуат. Появление из преисподней (гелиакический восход декана) трактуется как «рождение» звезды. В течение 80 дней после восхода декан наблюдается ночью в восточной части неба. Затем в течение 120 дней он «работает» как указатель ночных часов в середине неба соответственно с 12-го по 1-й час ночи. В качестве указателя 1-го часа ночи декан наблюдается в меридиане вскоре после захода Солнца. Затем в течение 90 дней он виден на западе до дня своего гелиакического захода, когда, как утверждает текст, «звезда умирает». Круг движения деканальных созвездий разбит, таким образом, на четыре участка, составляющих в сумме 360 дней. За ночь можно наблюдать 29 деканов, из них 8 — на востоке, 12 — в середине неба, 9 — на западе.

Схема для определения ночных часов по кульминациям была создана позднее диагональных календарей и потребовала внесения изменений в применявшуюся ранее систему деканов. Дело в том, что не все деканы, чьи восходы ранее отмечали ночные часы, могли служить также в новой системе, основанной на кульминациях, так как две звезды, пересекающие линию горизонта с интервалом в один час, могут кульминировать с интервалом, большим часа или значительно меньшим, если их склонения различны, что, как правило, имеет место. Список деканов, приведенный в космологических текстах, иллюстрирует эти изменения (EAT, I, с. 84—86).

Положение деканов на небе.

Сведения о деканах, содержащиеся в древнеегипетских текстах, позволяют определить их положение и состав только приближенно. Точная идентификация деканов оказалась возможной лишь для Сириуса и Ориона.

Как правило, неизвестно, представляет ли название в списке деканов целое созвездие или только одну звезду. В пользу последнего предположения есть высказывания в космологических текстах. Однако другие данные говорят о том, что названия деканов обозначали группы звезд. В ряде списков число звезд в деканах обозначено кружочками или звездочками рядом с названием (см. вклейку) (EAT, 1, с. 96). Можно думать поэтому, что большинство деканов — это созвездия, образующие на небе деканальный пояс.

Как утверждается в космологических текстах, деканы включали только такие звезды, период невидимости которых, т. е. промежуток между гелиакическими заходом и восходом, составлял, как у Сириуса, около 70 дней. Основываясь на этом постулате, О. Нейгебауэр качественно оценил размеры области, занимаемой деканальными созвездиями. По его определению, они располагались в полосе, идущей параллельно и несколько южнее эклиптики. Ее южная граница фиксируется по наиболее ярким звездам, таким как Сириус, а северная, прилегающая к эклиптике,— по слабым звездам. Таким образом, деканы составляли на небесной сфере круговой пояс (малый круг), идущий параллельно эклиптике (Нейгебауэр, 1968, с. 98; Neugebauer, 1955; EAT, I, с. 97—100). Этот вывод опровергает многочисленные в египтологической литературе попытки отождествить полосу деканов с небесным экватором или эклиптикой (EAT, I, с. 100, прим. 1). Качественное определение местонахождения деканов, данное О. Нейгебауэром, является в настоящее время общепринятым. Необходимо, однако, подчеркнуть, что выводы О. Нейгебауэра верны лишь в той мере,

в какой схематическое описание движений деканов в космологических текстах отражает взгляды составителей диагональных календарей. Ранние звездные календари и космологические тексты представляют, безусловно, две разные, традиции в истории деканов, совпадающие лишь частично. При этом трудно сказать, какие элементы в них общие, а какие различные; это касается также вопроса о 70-дневном периоде невидимости деканов.

Позднее была предпринята только одна попытка локализовать положение деканов на небе, принадлежащая советскому историку астрономии И.Н.Веселовскому. Как и О.Нейгебауэр, он в своих исследованиях опирался на данные космологических текстов и диагональных календарей. Созвездия деканов, по его определению, расположены в полосе, прилегающей с севера и юга к суточной параллели со склонением δ=—8°34'. Только в этом случае система 36 деканов может функционировать как звездные часы, фиксируя своими кульминациями (!?) в день летнего солнцестояния 12 ночных часов. Полоса возможного размещения созвездий, по И. Н. Веселовскому, ограничивается двумя параллелями со склонениями δ₁=—24°4' и δ₂=8°33'. Относящиеся к ней звезды будут кульминировать на широте Гелиополя в пределах одного часа (см. Веселовский, 1969).

Часы Рамессидов.

В середине II тыс. до н. э. появился новый метод определения ночного времени по моментам прохождений особых часовых звезд через меридиан и прилегающие к нему вертикалы. Его датировка, произведенная на основании данных о гелиакическом восходе Сотис, дает эпоху, близкую 1500 г. до н. э. Связанные с этим методом тексты сохранились в гробницах Рамсесов VI, VII и IX, трех царей XX династии (XII в. до и. э.). Таким образом, источники отстоят от времени создания метода более чем на три столетия.

Звездные часы состоят из 24 таблиц по две на каждый месяц египетского гражданского календаря. Каждая таблица (см. вклейку) связана с фигурой сидящего человека (так называемая «целевая фигура»), изображенной внизу. Девять вертикальных линий в левой части таблицы фиксируют семь возможных положений звезды относительно этой фигуры, имеющих значение при определении часов ночью. Вертикальные линии пересечены 13 горизонтальными, отмечающими момент начала ночи и 12 ночных часов. В графе каждого часа указано название звезды и ее положение относительно целевой фигуры. Семь возможных положений звезды определяются стандартными формулами: «напротив сердца», «над правым (или левым) глазом», «над правым (или левым) ухом» и «над правым (или левым) плечом». Соответствующие положения отмечены в таблицах на пересечениях вертикалей и горизонталей изображениями звезды. Основой метода служат наблюдения прохождений часовых звезд, указанных в таблицах, через меридиан или близко расположенные вертикалы. Во время наблюдений два человека усаживались друг против друга на крыше храма или на другой какой-либо горизонтальной площадке так, что наблюдатель был обращен лицом на юг, а целевая фигура — на север, и линия, проходящая «напротив сердца» целевой фигуры, фиксировала меридиан. Может быть, в качестве целевой фигуры использовался вырезанный из дерева неподвижный макет с жестким каркасом из вертикальных линий над ним. Для наблюдений мог использоваться также визирный инструмент мерхет в сочетании с отвесом (рис. 5).

Часы в гробницах Рамессидов, как и диагональные часы, служили для измерения времени полной темноты, причем начало ночи фиксировали особые звезды, приведенные в первой графе каждой из 24 таблиц. Время полной темноты было разбито на 12 приблизительно одинаковых интервалов, меняющихся сезонно. Такое разбиение, возможно, производилось с помощью водяных часов, известных в Египте уже в XVI в. до н. э. Прохождение звезды определяло конец соответствующего часа ночи.

Часы Рамессидов имеют много общего с деканальными часами, использующими кульминации, и обладают существенными отличиями. В обоих методах применяются кульминации, но в часах Рамессидов также прохождения через вертикалы до и после меридиана. Деканальные часы разбивают египетский год на 36 декад, соединенных с 36 наборами звезд, общее число которых невелико. В новом методе используются 15-дневки, и год, таким образом, оказывается разбит на 24 части. Есть основания полагать, что последняя, 24-я таблица включала также данные для наблюдений в дни эпагоменов. Деление года на 24 части, по-видимому, имеет отношение к делению суток на 24 равные части, впервые упоминаемому в папирусе XIII в. до н. э. Часовые звезды, в отличие от деканальных, не переходят равномерно из таблицы в таблицу. Для каждого полумесяца эти звезды выбирались особо, при этом одна звезда могла входить бессистемно с различными значениями в несколько идущих друг за другом таблиц. Часовые звезды в большинстве своем не совпадают со звездами, входившими в состав деканов. Они располагались в целом южнее деканальных созвездий. Даты прохождений звезд, указанные в таблицах, как и в деканальных часах, должны были равномерно смещаться в египетском гражданском календаре. Расхождение между первоначально установленной датой и наблюдаемой достигало 15 дней уже через 60 лет, поэтому требовалось регулярно исправлять записи в таблицах. Не сохранилось, однако, свидетельств о подобных исправлениях. Во времена Рамессидов эти часы, как видно, уже не использовались для измерения времени ночью, а служили только украшением в гробницах (EAT, II).

Таким образом, на протяжении II тыс. до н. э. храмовыми служителями, ответственными за проведение ночных служб, было создано три метода для измерения ночных часов по наблюдениям гелиакических восходов, кульминаций

и прохождений через вертикалы, близкие к небесному меридиану, особо выбранных звезд. Отличительной чертой всех этих методов является их низкая точность, достаточная, впрочем, для храмовых нужд, что не позволяет, однако, в настоящее время идентифицировать используемые в них созвездия. В различных храмах, по-видимому, существовали разные традиции, развивавшиеся параллельно. Однако различие между ними кажется не столь существенным по сравнению с поразительным единством задач и методов их решения. Несмотря на прилагаемые усилия, проблема определения ночных часов по наблюдениям звезд не была решена в этот период. Каждый из вновь создаваемых методов функционировал недолго, а его замена не сопровождалась ростом знаний о движениях светил. Уровень используемых при этом теоретических представлений был крайне низок. Несколько больший прогресс заметен в соседней области, также связанной с необходимостью измерять время,— при конструировании водяных и солнечных часов.

Водяные и солнечные часы

Водяные часы. Самые древние египетские водяные часы (клепсидры) обнаружены в Карнаке и датируются эпохой Аменхотепа III (XIV в. до н. э.), но восходят к более раннему времени, так как зафиксированное на них отношение «самая короткая ночь — месяц египетского года» соответствует промежутку— 16404-1520 г. до н.э. (рис. 6). К этому же периоду восходит надпись в гробнице Аменемхета, сановника времен Аменхотепа I (XVI в. до н. э.), в которой, объясняется действие водяных часов и Аменемхет назван их изобретателем. До нас дошли также фрагменты египетских клепсидр и их уменьшенные копии, датируемые поздним, эллинистическим и римским периодами (Шолпо, 1939; EAT, III, с. 12—14, 42—44, 60—61; Borchardt, 1920, с. 8—10; Pogo, 1936, с. 403—407; Sloley, 1924;   1931).

Водяные часы применялись главным образом ночью в закрытых помещениях храмов, где нельзя было вести наблюдения звезд. Они имели различную форму (перевернутый усеченный конус, призматическую, цилиндрическую и др.) и измеряли объем вытекшей или втекающей воды. Инструменты первого типа перед началом измерений наполняли водой до предельного уровня, второго типа, напротив, полностью освобождали от воды. Отсчет времени производили по градуированным шкалам, нанесенным на внутреннюю   поверхность  часов.   Клепсидра  из   Карнака имела 12 подобных шкал неодинаковой длины по одной на каждый месяц года (рис. 7). Они были разделены на 11 интервалов, позволяющих измерять время от конца 1-го часа до конца 12-го часа ночи. Исходной точкой для измерения, по-видимому, служил восход или кульминация определенной звезды, после чего отсчет часов производился независимо от звездных наблюдений. В других образцах клепсидр также имеется 12 шкал, разделенных, однако, на 12 интервалов для измерения 12 ночных часов. Принятое в них отношение наибольшей шкалы к наименьшей, т. е. фактически продолжительности наибольшей и наименьшей ночи, составляет 14 : 12. Длины промежуточных шкал изменяются по линейному закону между предельными значениями в дни солнцестояний. В ряде клепсидр распределение шкал по месяцам неравномерно. Это объясняется тем, что продолжительность ночи меняется незначительно вблизи дней солнцестояний, что позволяет для группы из трех месяцев использовать только одну шкалу. В этом случае 8 шкал из 12 группируются вокруг месяцев, на которые приходятся дни равноденствий (Pogo, 1936).

Водяные часы обеспечивают равномерное капание только в том случае, если диаметр сосуда, из которого вытекает вода, меняется с высотой параболически. Этот факт, конечно, не был известен изготовителям клепсидр, но они, возможно, понимали, что скорость капания зависит от уровня воды в сосуде. Расширяющаяся кверху форма карнакской клепсидры (и ряда других), возможно, представляет вариант решения этой проблемы. Сосуды цилиндрической и призматической формы дают большую погрешность  относительно  равномерной  шкалы  счета  времени.

Со временем шкалы клепсидр устаревали, поскольку зафиксированное на них отношение «длина ночи — месяц» переставало удовлетворять действительности. При изготовлении новых клепсидр мастера копировали древние образцы, но указанное отношение изменяли в соответствие с данными своего времени (Borchardt, 1920.— Р. 10—26; Pogo, 1936; Sloley, 1924).

Солнечные часы. Клепсидры оказали влияние на развитие солнечных, или теневых, часов, применявшихся днем. Самый древний экземпляр солнечных часов, найденный в Египте, датируется эпохой Тутмоса III (XV в. до н. э.). Среди космологических текстов в кенотафе Сети I сохранилось, кроме того, описание конструкции, которая восходит, по-видимому, к более ранней стадии развития (EAT, I, с. 116—118; Parker, 1978, с. 713—714). Эти часы (рис. 8) состоят из горизонтального основания, на котором с краю и перпендикулярно к нему установлена горизонтальная же пластина, отбрасывающая тень на основание. В первой половине дня часы устанавливаются пластиной на восток, во второй — на запад. Горизонтальное основание разделено рисками на четыре неравные части, что позволяет в течение дня измерять 8 часовых интервалов. Часы Тутмоса III, в общем, того же типа, но они имеют на горизонтальном основании 5 делений для измерения 6 временных интервалов, т. е. 12 дневных часов. Часы с горизонтальной шкалой позволяют производить измерения до тех пор, пока тень от пластины находится в пределах шкалы. Вне этого промежутка имеется еще два интервала (утренний и вечерний) неопределенной длины, которые в тексте кенотафа Сети I, посвященном описанию теневых часов, оцениваются каждый по два часа, а в часах Тутмоса III, видимо, просто игнорируются. Этот недостаток устранен в конструкциях более позднего времени, где шкале, по которой производится отсчет времени, придан наклон.

Различные варианты конструкций теневых часов, распространенных в Египте, дают иероглифические изображения эллинистического времени. Среди них находим часы с горизонтальной шкалой (рис. 9 А, В и С), а также с наклонной и плавно изогнутой шкалами (рис. 9, D, Е, F и G). Обязательный элемент теневых часов — отвес, необходимый для обеспечения горизонтальности основания. Обнаруженные в результате археологических раскопок в Египте фрагменты часов и их уменьшенные копии в целом соответствуют изображениям иероглифов. К Позднему периоду восходит объединенная модель трех типов теневых часов, включающая часы с горизонтальной шкалой, с плоской наклонной шкалой и с лестничной шкалой, представляющей разновидность шкалы с наклоном, где ступени исполняли роль часовых отметок (Borchardt, 1920, с. 37—43; Sloley, 1931). Сохранились также фрагменты теневых часов с вертикальной шкалой в форме полукруга, разделенного на 12 равных секторов. Самый ранний известный образец датируется временем царя Мернептаха (XIII в. до н. э.), другие — эллинистическим временем. Промежутки времени отсчитываются на них по движению тени гномона, установленного перпендикулярно к шкале в ее геометрическом центре (Стучевский, 1974; Borchardt, 1920, с. 47— 50; Sloley, 1931, с. 173).

Шкалы теневых часов с наклоном строились по тому же принципу, что и шкалы клепсидр (рис. 10). Каждый месяц имел свою шкалу, длина которой была пропорциональна продолжительности дня в этот месяц. На наклонную поверхность наносили обычно только 7 шкал, поскольку каждая могла использоваться на протяжении года дважды. Шкалы делили на одно и то же фиксированное число интервалов, продолжительность которых менялась в течение года. Подразделение шкал на интервалы, соответствующее равным промежуткам времени, производилось, по-видимому, при помощи водяных часов. Шкалы теневых часов, как и клепсидр, со временем устаревали. Сохранившиеся шкалы позволяют приближенно датировать время создания часов (Лурье,   1947; Borchardt,  1920; Sloley,   1936).

Уменьшенные копии водяных и солнечных часов использовались в египетских храмах для вотивных (т. е. приносимых по обету) жертвоприношений. Так, на одном изображении в храме в Луксоре царь Аменхотеп III преподносит богине истины Маат предмет, напоминающий модель водяных часов. Существует параллель этому изображению эллинистического времени в храме в Дендере. По-видимому, здесь мы имеем дело с древней религиозной традицией, детали которой, однако, неясны (Шолпо, 1939; Pogo, 1936, с. 418—422).

Введение 24-часового деления суток.

Установление 24-часового деления суток складывалось под влиянием двух, первоначально не связанных между собой традиций,— определения времени ночью по восходам и кульминациям звезд и при помощи водяных часов и определения времени днем теневыми часами. Объединение этих традиций было достигнуто благодаря водяным часам, которые давали достаточно равномерную и независимую от астрономических явлений шкалу времени, и сопровождалось определенным ростом уровня математической мысли.

Наиболее раннее упоминание о «часах» содержится в одном из текстов пирамиды Униса, последнего царя V династии (XXV в. до н. э.), в котором говорится, что он (т. е. царь) «проясняет ночь и упорядочивает часы» (Faulkner, 1969, с. 101, § 515; Parker, 1978, с, 711). Впервые деление ночи на 12 частей встречается в диагональных календарях времен IX—XII династий. Оно возникло при участии трех моментов: а) календарной системы, в которой год подразделялся на 36 10-дневных недель; б) особого представления о ночи как промежутке полной темноты; в) традиции измерять время ночью по моментам восхода особых звезд, связанных с декадами схематического календаря.

Самое раннее свидетельство о подразделении дня на часы содержится в описании теневых часов из кенотафа Сети I и восходит, по-видимому, к середине II тыс. до н. э. Продолжительность «дня» (т. е. промежутка от рассвета до наступления полной темноты) в этом тексте оценивается величиной 8 + 2 + 2 = 12 часов. Для подобного деления, по-видимому, не существовало других оснований, кроме желания установить симметричное деление для ночи и для дня. Таким образом, текст кенотафа Сети I представляет самый ранний пример деления суток на 24 части. Полученные при этом «часы», однако, имеют неодинаковую продолжительность, меняются сезонно и не связаны с наблюдением восходов и заходов Солнца.

Следующий шаг был сделан в конструкции теневых часов времен Тутмоса III, которые имеют горизонтальную шкалу и предназначаются для измерения 12 дневных интервалов в промежутке от восхода до захода Солнца. Возможно, здесь мы впервые встречаемся с новой трактовкой дня как промежутка, определяемого моментами восхода и захода Солнца. Если это верно, то измеряемые с их помощью интервалы по своему смыслу близки «сезонным часам» эллинистического времени  (EAT,  I, с.   120—121).

В дальнейшем развитие шло по следующим четырем направлениям.

1. Наблюдая сезонные изменения продолжительности ночи, египетские астрономы нашли, что отношение длин наибольшей и наименьшей ночи в году М/т=14/12. Впервые оно встречается при описании водяных часов в гробнице Аменемхета и затем регулярно используется в конструкции шкал водяных часов, а также в линейных схемах для определения продолжительности дня и ночи (EAT, III, с 46; Pogo, 1936). В одном важном тексте рамессидского периода принято отношение М/т=3/1, которое, как показал О.Нейгебауэр, «абсолютно невозможно для какой-либо местности в Египте, если «день» означает интервал от восхода до захода Солнца». Это отношение, однако, приобретает реальный смысл, если сравниваются промежуток полной темноты в день летнего солнцестояния, как он определялся восходами деканов (~6^h), и соответствующий ему интервал в день зимнего солнцестояния (~18^h) (EAT, I, с. 119—120). Таким образом, здесь мы опять встречаемся с концепцией ночи, не связанной с моментами восхода и захода Солнца.

2.  Изменения продолжительности дня и ночи из месяца в месяц описываются в ряде текстов линейной схемой. В течение первых шести месяцев продолжительность дня (или ночи) возрастает линейно с постоянной разностью от наименьшей величины в день зимнего (летнего) солнцестояния до наибольшей в день летнего (зимнего) солнцестояния, а в течение следующих шести месяцев уменьшается линейно до первоначальной величины. Сохранились таблицы, в которых приведены месячные (или полумесячные) значения продолжительности дня и ночи, построенные согласно этой схеме. Самые ранние таблицы этого типа восходят ко времени Рамессидов (EAT, I, с. 119—120), другие — к Позднему периоду (EAT, III, с. 46). Эти таблицы служили, по-видимому, для построения месячных шкал водяных и солнечных часов. Схемы линейного изменения длины дня и ночи имеют, возможно, вавилонское происхождение, но отражают также влияние местной традиции. Используемые в них отношения М/т отвечают египетским, а не вавилонским определениям длины дня и ночи.

3. Со временем утверждается новое представление о ночи как о промежутке, границы которого определяет заход и восход Солнца. Самое раннее свидетельство об этой идее дают теневые часы эпохи Тутмоса III. Она засвидетельствована также в конструкциях теневых часов с наклонными шкалами, в которых длина дня от восхода до захода разбита на 12 часовых интервалов, а также в схемах линейного изменения длины дня и ночи, где день и ночь содержат неодинаковое число часов, составляющих в сумме 24 часа (EAT, I, с. 119—120; Pogo, 1936; Schott, 1950). Введение новой точки отсчета по Солнцу при определении дня и ночи в соединении с традиционной схемой их 12-часового деления приводило к понятию «сезонных часов» (1/12 части интервала от восхода до захода Солнца), принятого позднее в эллинистической  астрономии.

4.  Параллельно возникает представление о неизменных часовых интервалах (в эллинистической астрономии их называли «равноденственными», так как они равнялись ¹/₁₂ дня или ночи в дни равноденствий), не меняющихся в течение суток или сезонно. Их величина определяется как ¹/₂₄ суток, включающих одновременно день и ночь. В основе «равного часа» лежит представление о неизменности величины суток. Впервые подобное деление встречается   в   упомянутом   выше   астрономическом   папирусе эпохи Рамессидов (EAT, I, с. 119—120; Cerny, 1943), содержащем таблицу продолжительности дня и ночи в часах для различных месяцев схематического календаря. Введение подобной равномерной шкалы, по мнению О. Нейгебауэра, связано с развитием водяных часов, при помощи которых можно измерять любые интервалы на протяжении суток. Несомненно, однако, что здесь происходит также качественный скачок в мышлении. Подразделение суток на 24 равные части — это математическая операция, произведенная над математическим (а не над реальным) отрезком, относительно которого известно, что он не меняется с течением времени. Полученная благодаря этой операции единица носит математический характер. Не удивительно поэтому, что она оказалась полезной позднее при возникновении античной математической астрономии.

Планеты

Наблюдения планет не играли существенной роли в Древнем Египте. Единственное свидетельство о подобных наблюдениях содержится в трудах Аристотеля (О небе, II, 12, 292а), где сообщается о получивших известность в Греции египетских наблюдениях соединений планет друг с другом, Луной и звездами (Waerden, 1974, с. 37). Это сообщение, однако, относится к Позднему периоду и не подтверждается другими источниками. Птолемей в «Альмагесте» не приводит ни одного египетского наблюдения, выполненного  ранее греко-римской эпохи.

Самый ранний известный древнеегипетский список планет обнаружен на потолке гробницы Сенмута (см. вклейку). Он включает символические изображения четырех планет кроме Марса. Впервые Марс упомянут среди других астрономических надписей на потолке гробницы Сети I и Рамсеса II (XIII в. до н. э.). Можно думать, однако, что планеты в Египте были известны и в более раннее время. Так, термин «утренняя звезда», применявшийся в поздних текстах для обозначения Венеры, встречается уже в «Текстах пирамид» (Briggs, 1952; Faulkner, 1966). На одной гробнице времен XI династии можно прочесть название Юпитера (EAT, III, с 8—9, 177). Регулярные наблюдения звезд, производившиеся создателями диагональных календарей на рубеже III—II тыс. до н. э., неизбежно должны были  привести  к  открытию  планет.   Неудивительно поэтому, что позднее их имена нередко встречаются в списках деканальных созвездий (EAT, III, с. 140, 148—149).

На древнеегипетских памятниках названия планет сопровождаются, как правило, символическими изображениями божеств, с которыми их соотносили, звездами и другими символами. До греко-римской эпохи был принят следующий порядок перечисления планет: Юпитер, Сатурн, Марс, Меркурий, Венера, причем три верхние планеты в списках обычно отделены от нижних «треугольными деканами». На памятниках более позднего времени порядок планет совпадает с птолемеевским.

Древнеегипетские названия планет позволяют выявить некоторые особенности связанных с ними представлений. Три верхние планеты считались воплощениями Хора, о чем свидетельствуют названия: Юпитера — «Его имя Хор, который ограничивает Обе Земли», «Его имя Хор, который освещает Обе Земли», «Его имя Хор, который открывает таинства», Сатурна — «Его имя Хор — бык небес», Марса — «Хор горизонта», «Красный Хор». В ранних текстах символическое изображение Хора — сокологоловый человек, стоящий в лодке,— использовалось для обозначения верхних планет (см. вклейку). Позднее наряду с ним стали употреблять также и другие символы. Меркурий отождествляли с враждебным божеством Сетом, изображавшемся человеческой фигурой с характерной звериной головой. Смысл его названия Себегу до сих пор остается невыясненным. Венера на ранних памятниках изображалась цаплей; ее название переводится как «Пересекатель», или «Звезда, которая пересекает». Позднее обозначения Венеры изменились, а названия стали отражать ее роль утренней звезды.

Названия планет позволяют также выявить те конкретные знания, которыми обладали египтяне об их движении. Подразделение планет в списках на две группы служит указанием на то, что составителям текстов была известна разница в поведении верхних и нижних планет. Среди обозначений Марса встречается название «Он движется в обратном направлении», отмечающее интервал попятного Движения. Другое название Марса, «Красный Хор», с несомненностью указывает на то, что в основе названий лежат наблюдения. Имя Венеры «Пересекатель» (поскольку она пересекает путь Солнца, то опережая, то отставая от него), а также ее символические обозначения в виде божества с двумя головами или двумя лицами связаны с двумя ее характерными положениями на небе — утренней и вечерней звезды. Название «Утренняя звезда» в связи с Венерой встречается в некоторых поздних текстах, но ее вечернее положение определенно нигде не зафиксировано. Относительно Меркурия по этому поводу имеются более ясные указания. В одном тексте из гробницы Рамсеса VI о нем сказано как о «Сете в вечерних сумерках, боге в утренних сумерках». Таким образом, можно думать, что по крайней мере с середины II тыс. до н. э. утренняя и вечерняя звезда рассматривались египтянами как два разных положения одного светила, пересекающего путь Солнца, и это отождествление было сделано для обеих внутренних планет — Меркурия и Венеры (EAT, III, с. 3, 175—181; Parker, 1978, с. 719). О древнеегипетских наблюдениях планет, имеющих более подробный характер, ничего неизвестно.

Созвездия

Наиболее ранние упоминания звезд в древнеегипетских текстах восходят к эпохе Древнего царства. Знак звезды имеется уже на палетке Нармера, датируемой концом IV тыс. до н. э. (Померанцева, 1985, с. 31). В «Текстах пирамид» знак звезды употребляется неоднократно в двух основных значениях: как религиозный символ и как обозначение конкретных созвездий, а точнее — божеств-созвездий. «Тексты пирамид» свидетельствуют о том, что в эпоху Древнего царства в Египте были выделены созвездия, которые служили объектами религиозного поклонения. Астральная компонента древнеегипетской религии этого периода была, по-видимому, довольно значительной (Briggs, 1952; Faulkner,  1966).

Неизвестно, каким путем происходило выделение созвездий, но тексты позволяют подразделить их на северные и южные, считая границей эклиптику, а не небесный экватор. К первой группе относятся созвездия, символические изображения которых помещали в северной части потолков в гробницах, а в текстах обозначали как «Звезды на севере неба», ко второй — деканы, группы звезд в часах Рамессидов и ряд других.

Деканы на астрономических памятниках встречаются, как правило, в двух видах — как элементы звездных календарей и в составе списков, полных или фрагментарных, содержащих нередко также планеты. В составе звездных календарей они появляются впервые в эпоху IX—XI династий и выходят из употребления ко времени строительства гробницы Сенмута и кенотафа Сети I. Однако звездные календари в каком-то виде существовали в Египте до греко-римской эпохи, о чем свидетельствуют комментарии к космологическим текстам в папирусе Карлсберг I, датируемом II в. н. э.

Списки деканов встречаются как декоративные украшения на потолках и стенах гробниц и храмов, крышках гробов и саркофагов, на водяных часах и т. д. Существует не менее 50 подобных списков. Самый ранний датируется временем XI династии, самые поздние—-Римским периодом. По составу известные списки подразделяют на 6 семейств, из которых 5 представлены не однократно, а целым рядом списков. При этом три семейства включают восходящие деканы, а два других — кульминирующие (EAT, III, с. 2).

Названия деканов в списках сопровождаются нередко звездными конфигурациями (группами звезд), которые, однако, не позволяют произвести идентификацию созвездий, так как они изменяются от списка к списку. Тем не менее в ряде случаев по ним можно установить число звезд в деканальном созвездии. Так, декан Ориона включал, по-видимому, 6 звезд (EAT, III, с.  112—114,  117).

В некоторых списках вместе с названиями деканов приведены символические изображения деканальных божеств. Самый ранний подобный список относится ко времени XXII династии (X—VIII в. до н. э.), другие — к греко-римскому периоду. Символы божеств, как и названия деканов, различаются в разных списках. Отождествление «декан — божество — символ» производится в них не всегда одинаково. Первоначально существовало всего 36 символов, подразделявшихся на 12 троек (рис. 11). В каждой тройке первый символ представлял сидящую львиноголовую богиню со скипетром в руке, второй — пресмыкающееся, третий—-змею, стоящую на своем хвосте. Позднее список расширили до 48 божеств, добавив в каждую тройку изображение стоящего львиноголового божества со скипетром в руке; в четверках символов его обычно помещали на втором месте. По Р.Паркеру, это расширение отражает переход от трехчастного деления месяца в  гражданском календаре к четырехчастному делению лунного месяца. Список из 48 божеств был расширен повторно добавлением 11 божеств дней эпагоменов лунного года, т. е. дней, которые должны быть добавлены к 354 дням, чтобы получить величину гражданского года 365 дней (так называемый «эпакт»). Списки символов 59 божеств года, возможно, связаны   с   установлением  двойного   лунно-гражданского календаря, в котором начало лунного года регулировалось переходящим из сезона в сезон началом гражданского года (САЕ, с. 54—56; EAT, III, с. 139—140).

В эллинистический период деканы стали отождествлять с третями знаков зодиака, и характер астрологического воздействия этих третей был связан с характером божества соответствующего декана (EAT, III, с. 168—174; Gundel, 1936; Parker, с. 719—721; Waerden, 1975, с. 29—32).

Распространение списков деканов в эпоху, когда не встречается уже изображений звездных календарей, возможно, имело и некоторое практическое оправдание. Эти списки могли запоминаться наизусть, что было доступно каждому. Достаточно было произвести одно наблюдение при наступлении ночи, чтобы определить декан, восходящий или кульминирующий в эту ночь первым. Непосредственно следующие за ним 12 деканов из списка могли затем служить для   определения   моментов  окончания   12   ночных  часов (EAT, III, с. 167).

Отдельную группу составляли северные созвездия, известные уже в эпоху создания «Текстов пирамид». Их северное расположение определяется тремя факторами — названием «Звезды на севере неба», или «Северные боги неба», употребляемым в текстах, размещением символов в северной части потолков и тем, что в их число входило созвездие Мес,  отождествляемое с Большой Медведицей.

В древнеегипетских текстах околополярные созвездия назывались «неразрушаемыми», так как они не заходили за горизонт. Этот термин, однако, нельзя отнести безусловно ко всем созвездиям из этой группы. В нее входили, по-видимому, не одни только околополярные звезды.

Изображения северных созвездий известны по многим памятникам от времени Сенмута до греко-римской эпохи. Они образуют обычно тесную группу (рис. 12), которую, однако, нельзя рассматривать как звездную карту. Хотя каждый символ, несомненно, представлял какое-то созвездие, но никакой точности при копировании не соблюдалось. Художники размещали фигуры свободно, руководствуясь прежде всего собственным вкусом, а не необходимостью точно  воспроизвести действительность.

В группу северных созвездий входило созвездие Мес, которое на диагональных календарях изображали в виде «Передней ноги быка» (см. рис. 2), а на памятниках эпохи Нового царства и позднее — в виде быка с телом овальной формы и крошечными ножками или как идущий бык, обращенный задом к Бегемотихе. Мес — единственное созвездие из всей группы, которое отождествляется с несомненностью. Созвездие Бегемотихи изображалось в виде стоящей самки гиппопотама с крокодилом за спиной (а иногда без него), чья передняя нога покоится на деревянной подставке или на вертикальном крокодиле. Известны мифологические тексты, где рассматриваются отношения между этими двумя божествами-созвездиями. Созвездие Ан изображалось как сокологоловое божество иногда с диском над головой, повернутое под прямым углом к Бегемотихе и пронзающее копьем Мес. Созвездие богини Серкет — женской фигурой иногда с диском над головой, стоящей позади и обращенной в ту же сторону, что и Мес, или под прямым углом и впереди него. Созвездие Льва, именуемое «Божественный Лев», рисовали в виде льва, повернутого лицом к Мес и Бегемотихе, чья спина, голова и хвост иногда были усыпаны звездами. Среди символов встречаются также изображения крокодилов с изогнутым и прямым хвостом, стоящего человекоподобного божества (созвездие Ман) с поднятыми руками или пронзающего копьем крокодила, а также птиц, скорпиона и т. д. Между созвездиями Бегемотихи и Ан иногда виден точечный объект неизвестной природы; вполне возможно, что это изображение северного полюса (EAT, III, с. 183—194; Parker, 1978, с. 716—718, а также Стучевский, 1976, с. 269).

Помимо деканов и северных созвездий египтяне выделяли также несколько южных созвездий. Так, на круглом зодиаке из храма в Дендере эллинистического времени (рис. 13), кроме знаков зодиака, планет и северных созвездий, представлено также 12 созвездий, расположенных к югу от эклиптики (EAT, III, с. 199—202; Parker, 1978, с. 721—723)¹¹.

Заключительные замечания. В заключение рассмотрим два вопроса, связанных с историей древнеегипетской астрономии,— положение, которое она занимала в Древнем Египте, и ее роль в общей истории астрономии.

Знания о движениях небесных светил играли существенную роль в мировоззрении египтян. В мифах светила выступали в роли богов, чье влияние на земную жизнь представлялось огромным. Отношение к светилам как к богам стимулировало проведение наблюдений, а осознание силы их воздействия — стремление организовать свою жизнь так, чтобы она находилась в согласии с жизнью богов. Ритм движения светил запечатлевался в ритуале — установленной череде молитв и жертвоприношений, время проведения которых в течение года и суток определялось астрономически. В этом заключался практический смысл древнеегипетской астрономии. Создание календарей для управления религиозной, а затем и хозяйственной жизнью, не прекращающиеся на протяжении II тыс. до н. з. попытки разработать систему для измерения времени ночью, конструирование водяных и солнечных часов и т. п.— все эти направления астрономической деятельности были непосредственно связаны с нуждами религии, включавшей знания о движениях светил.

Можно думать, что уровень развития астрономических знаний в каждый отдельный период вполне устраивал египтян. В ведении храмовых служителей находилась календарная проблема и распорядок религиозных служб, для правильного функционирования которых применялись установленные в предшествующие эпохи методы. Правда, со временем эти методы устаревали, и поскольку задача, ради которой они бы и созданы, не утрачивала актуальности, требовалось вносить изменения или искать новые методы. Эти поиски, однако, не приводили к заметному росту знаний о движениях небесных светил. Задача определения времени ночных служб была практически решена изобретением водяных часов. Серьезное неудобство для административного управления возникало в связи с несовершенством применявшейся календарной системы, основанной на Луне. Но это неудобство, которое при других обстоятельствах могло повести к росту астрономических знаний, было устранено введением схематического календаря, для которого не требовались астрономические наблюдения. Введение схематического календаря, будучи само по себе достижением, серьезно ослабило роль астрономии в древнеегипетском обществе. Учитывая, что астрологические представления в Египте ранее середины I тыс. до н. э. были мало распространены, можно заключить, что древнеегипетской астрономии недоставало стимулов для движения вперед. Медленное развитие, несмотря на это, все-таки имело место, особенно начиная с середины II тыс. до н. э.

В сравнении с астрономией древней Месопотамии, древнеегипетская астрономия носила примитивный характер. Исключая Сириус и деканы, регулярные наблюдения светил в Египте на производились. В дошедших до нас текстах не встречается сообщений о затмениях Солнца и Луны.   Математические методы почти  не использовались для решения астрономических задач, что объясняется, возможно, низким уровнем математики в Древнем Египте. Отождествление светил с божествами не привело к развитию астрологических представлений, как это произошло в Месопотамии. Хотя во многих текстах часто упоминаются Солнце, Луна и звезды, однако ранее второй половины I тыс. до н. э. в Египте не существовало произведений, посвященных специально астрономическим вопросам. Ранее эллинистического периода знания о движениях светил не составляли особой дисциплины, которую можно преподавать в школе. Эти знания носили служебный характер, и применялись в специальных областях, связанных с храмовым и погребальным ритуалом.

В эллинистический период и позднее, когда Египет стал центром греческой науки, древнеегипетская астрономия оказала влияние на развитие греческой астрономии. При этом необходимо различать воздействия двух типов: а) по форме — те архаические элементы (деканы, божества деканов, символы северных созвездий и т. д.), которые перешли в греческую астрономию в силу преемственности традиций; б) по сути — элементы, которые непосредственно способствовали решению задач, стоявших перед античной астрономией. Особую роль в этой связи сыграли схематический календарь и принятое в Египте подразделение суток на 24 равные части. Обе концепции, вследствие того, что они имеют математический характер, оказались полезными для развития математической астрономии.

Следует, однако, признать, что влияние, которое древнеегипетская астрономия оказала на античную, не представляется ни глубоким, ни сильным. Историческое значение древнеегипетской астрономии заключается прежде всего в ней самой как элементе того удивительного единства, которое мы теперь обозначаем словосочетанием «культура Древнего Египта»¹²

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Династический период в истории Древнего Египта охватывает промежуток от конца IV тыс. до н. э. до начала эпохи эллинизма и включает время правления тридцати царских династий, перечисленных в списке египетского жреца Манефона (IV—III в. до н. э.). На протяжении этого периода выделяют следующие исторические промежутки: Раннее царство (I—II династии, ок. 3000—2800 г. до н. э.), Древнее царство (III—VI династии, начало XXVIII — середина XXIII в. до н. э.), I Переходный период (VII — первая половина XI династии, середина XXIII — середина XXI в. до н. э.), Среднее царство (вторая половина XI—XII династии, середина XXI — начало XVIII в. до н. э.), II Переходный период (XIII — XVII династии, XVIII—XVII в. до н. э.), Новое царство (XVIII — XX династии, XVI — начало XI в. до н. э.), Поздний период (XXI — XXVI династии, XI—VI в. до н. э.). В 525 г. до н. э. Египет был завоеван Ахеменидами и оставался под их властью с небольшими перерывами вплоть до 332 г. до н. э. О проблемах древнеегипетской хронологии см. Бикерман,  1975, с. 77—78,  176—179.

2.   О космологических представлениях в Древнем Египте см. Матье, 1956; Франкфорт и др., 1984, гл. 2; Anc. Cosm., 1975; EAT, I, с. 2; об астрологии см. Gundel, 1936; Lindsey, 1971, с. 7—9; Parker,   1959;   1978;   Waerden,   1974,   с.   32—37.

3.   Проблемы астрономической ориентации пирамид и других памятников в Древнем Египте не рассматриваются в настоящей работе; по этому вопросу см. Zaba, 1953, а также Neugebauer, 1980, на русском языке см. Замаровский, 1986, с. 298—303.

4.   Речь идет именно о деревянных гробах, а не о каменных саркофагах.

5.  Имена древнеегипетских правителей в настоящей статье приводятся в транскрипции, принятой в издании Бикерман, 1975, с.    176—178.

6.  Посвященная Египту глава в «Истории астрономии» А.Паннекука не отвечает уровню современных знаний в этой области (см. Паннекук,  1966, гл. 7 и примечание переводчика на с. 569).

7.  Так считает Р.Паркер, но его мнение принято не всеми египтологами и, возможно, будет пересмотрено в дальнейшем.

8.   Паркеровская реконструкция принята не всеми специалистами. Так, Э.Бикерман не упоминает о ней в своем фундаментальном исследовании (см. Бикерман, 1975, с. 35—38, прим. 37).

9.   В подобных определениях необходимо учитывать следующие моменты. В настоящее время гелиакический восход Сириуса наблюдается в Египте в начале августа и поэтому не может служить указателем начала наводнения. Однако раньше имела место другая ситуация. Дата восхода постоянно смещается вследствие прецессии относительно даты солнцестояния приблизительно на один день за 120 лет, становясь все более поздней. Можно поэтому определить эпоху, когда восход наступал незадолго до начала наводнения ил и одновременно с ним. При этом если за начало наводнения примем первый подъем воды, то получим более раннюю оценку, если же остановимся на моменте максимума, то придем к более поздней дате приблизительно на тысячелетие. Необходимо, кроме того учесть, что дата восхода может сильно колебаться при изменении широты места наблюдения. Для Египта это широтное колебание составляет около пяти дней, что также должно быть учтено, если хотим получить оценку, имеющую значение для истории. В качестве возможных пунктов наблюдения обычно называют крупные культовые центры Древнего Египта — Мемфис, Гелиополь, Фивы и т. д., однако нет серьезных оснований, чтобы предпочесть какой-нибудь из них. Необходимо также иметь в виду, что результат определения даты восхода сильно зависит от конкретных условий наблюдения. Гелиакический восход Сириуса может наблюдаться в Египте на пять дней позднее даты, когда он на самом деле имел место (Winlock, 1940, с. 458—459). Это случайное запаздывание восхода, с одной стороны, служит доводом в пользу более ранней даты, с другой стороны, вносит дополнительную неопределенность в проблему в  целом.

10.  О проблемах, связанных с использованием «периода Сотис» для установления астрономически обоснованной хронологии Древнего Египта, см. Бикерман, 1975, с. 36—37, 77—78; Идельсон, 1975, с. 328—336; Струве, 1937; Стучевский, 1976, с. 266—268; Neugebauer, 1939; Parker, 1950; 1952; 1971, с. 21—26; Waerden, 1974,   с.   10—11.

11.   Круглый зодиак (в EAT, III обозначается как Dendera В) представляет часть потолочного украшения в одной из комнат посвященной Осирису часовни на крыше храма Хатор. Датируется временем до 30 г. до н. э. Известно еще одно изображение такого же типа (Dendera Ε), но приведенное на рис. 13 дает, по-видимому, наиболее точную картину неба, как она представлялась египтянам. На рис. 13 за пределами внешнего круга не показаны имеющиеся на монументе божества четырех стран света, правильно ориентированные, и четыре пары сокологоловых божеств, поддерживающих круг кеба. По внешнему кругу идут фигуры 36 деканальных божеств, относящиеся, по классификации Паркера — Нейгебауера, к так называемому танисскому семейству. Внутри круга находится кольцо зодиакальных созвездий, отделяющее северные созвездия от южных. Планеты помещены в тех знаках зодиака, где они имеют с астрологической точки зрения наибольшее влияние: Венера в Рыбах, Меркурий в Деве, Марс в Козероге, Сатурн в Весах, Юпитер в Раке.

Созвездия к северу от эклиптики обозначаются следующими символами: А — бегемотиха; В — шакал на мотыге; С — передняя нога быка (северный полюс, не отмеченный на данном монументе, помещается обычно между А и С); D — маленький лев над С; Ε — божество (около Близнецов); F — маленькое сидящее божество (выше Льва); G — группа из двух божеств, одного сокологолового, и шакала (вблизи Весов и Скорпиона); Η — группа из божества и гуся (вблизи Скорпиона и Стрельца); J — безголовое божество (вблизи Водолея); К — группа из божества и антилопы бейзы (около Водолея и Рыб); L — антилопа бейза и бабуин с соколом на голове (ближе всего к Овну); Μ — глаз в диске (между Рыбами и Овном).

Созвездия к югу от эклиптики: N — группа из божества и свиньи в диске (около Рыб); О — группа из двух божеств, одного львиноголового (около Овна и Тельца); Ρ — Орион (около Тельца и Близнецов); Q — птица; R — сокол на колонне (под Близнецами); S — Сириус-Сотис в виде коровы на лодке (под Раком); Τ — Сатис, богиня, сопровождающая Сотис; U — Анукис, богиня, сопровождающая Сотис (Т и U, возможно, не являются созвездиями); V — сидящая женщина, держащая младенца (около Льва); W — божество с головой быка с мотыгой (под Девой); X — лев с передними лапами, опущенными в воду (около Девы и Весов); Υ — божество с верхней частью тела как у человека и и жней как у бегемота (около Весов).

Зодиак Dendera Ε имеет много общего с изображенным на рис. 13, но отличается от него числом созвездий, расположенных к северу и к югу от эклиптики, конкретными изображениями и их взаимным расположением.  Подробнее см.  (EAT, III, с.   199—202, а также Parker,   1978, с.  721—723).

12. Приношу сердечную благодарность А. Большакову за внимательное чтение  рукописи  и сделанные замечания.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1.   Бикерман Э., 1975. Хронология древнего мира / Пер. И. М. Стеблин-Каменского, отв. ред. М. А. Дандамаев.—М.:    Наука.

2.   Веселовский И. И., 1948. Египетская наука в Греции. Из истории древней математики и астрономии // Тр. Института истории естествознания.— Т. 2.— С. 426—498.

3.   Веселовский И. Н., 1969. Египетские деканы // ИАИ.— Вып. 10.— С. 39—62.

4.  Замаровский В., 1986. Их величества пирамиды / Пер. О. М. Малевича,   отв.   ред.   И. А. Стучевский.— М.:   Наука.

5.   Идельсон Н. И., 1975. История календаря // Этюды по истории небесной механики.— М.: Наука.— С. 308—411.

6.   Климишин И. Α., 1985. Календарь и хронология.— М.: Наука.

7.   Коростовцев Μ. Α., 1982. Наука древнего Египта // Очерки истории естественнонаучных знаний в древности. — М.: Наука.— С.   120—130.

8.   Лурье И. М., 1947. Древнеегипетские солнечные часы в собраниях СССР // Тр. Отдела истории культуры и искусства Востока Государственного Эрмитажа.—Т. 4.—С.  101 — 106.

9.   Матье М. Э., 1956. Древнеегипетские мифы.— М.: Л.: —Изд-во АН СССР.

10.   Нейгебауэр О., 1968. Точные науки в древности / Пер. Е. В. Гохман, под ред. и с предисл. А. П. Юшкевича.— М.: Наука.

11.   Паннекук Α., 1966. История астрономии/Пер. Н. И. Невской, под ред. В. В. Кукаркина и П. Г. Куликовского.— М.: Наука.

12.   Померанцева Η. Α., 1985. Эстетические основк искусства Древнего Египта.— М.: Наука.

13.   Струве В. В., 1937. Хронология Манефона и периоды Сотиса // Вспомогательные   исторические   дисциплины.— М.— Л.: —С.    19—64.

14.   Стучевский И. Α., 1974. Научная мысль в древнем Египте// Культура древнего Египта/Отв. ред. И. С. Кацнельсон.— М.: Наука.—С.   250—278.

15.   Франкфорт Г., Франкфорт Г. Α., Уилсон Дж., Якобсен Т., 1984. В преддверии философии/Пер. Т. Н. Толстой; отв. ред. и   автор   вступ.   статьи   Вяч.   Вс.   Иванов.— М.:   Наука.

16.  Шолпо Η. Α., 1939. Два фрагмента египетских водяных часов // Тр. Отдела Востока Государственного Эрмитажа.— Т. 1.— С.  153—170.

17.   Апс. Cosm., 1975. Ancient Cosmologies / Ed. С. Blacker & Μ. Lo-ewe.— London: George Allen & Unvin.

18.   Borchardt L.,   1920.   Die  altägyptische  Zeitmessung.   Berlin.

19.   Briggs R. 1952. Astronomy in Pyramid Texts // Mercer R. The Piramid Texts. V.  4.— Ν. Ύ.— London — Toronto,  Longmans.

20.   CAE,  см.  Parker R.,   1950.

21.   CernyJ., 1943. The Origin of the Name of the Month Tybi // Anna-les du Service des Antiquites de PEgypte — V. 43.— P. 173—181.

22.  David R-, 1980. Cult of the Sun: Myth and Magic in Ancient Egypt.— Melbourn — Toronto:   L.   ets.   Dent.

23.   EAT,  I, II, III, см. Neugebauer, Parker,  1960,  1964,  1969.

24.   Faulkner R. 0., 1966. The King and the Star-religion in the Piramid Texts. I/ Journal of Near Eastern Studies.— V. 25, N 3.— P.     153—161.

25.   Faulkner R. 0., 1969. The Ancient Egyptian Piramid Texts / Transl. into English by R. O. Faulkner.—Oxford: Clarendon Press.

26.   Gundel   W.,   1936.   Dekane und  Dekansternbilder.—Leipzig.

27.   Junker Η., 1910. Die Stunden wachen in der Osiris mysterien. // Denkschriften der kaiserlichen Akademie der Wissenschaften in Wien.— Bd. 54,  1.

28.   Lindsey J., 1971. Origins of Astrology.— London: Frederick Muller.

29.   Mercer S., 1952. The Pyramid Texts.—V. 1—4.— N. Y.— London — Toronto:   Longman,   Green   and   Co.

30.   Neugebauer 0., 1939. Die Bedeutungslosigkeit der «Sothisperiode» für die ältische Cronologie // Acta Orientalia.—Bd. 17.— S.   169—195.

31.   Neugebauer 0., 1942. The Origin of the Egyptian Calendar// Journal   of   Near   Eastern  Studies.—V.   1.-P.   396—403.

32.   Neugebauer 0., 1955. The Egyptian «Decans». // Vistas in Astronomy.—V.    1.-P.    47-51.

33.   Neugebauer 0., 1975. A History of Ancient Mathematical Astronomy.— Berlin — Heidelberg — N. Y.:   Springer—Verlag.

34.   Neugebauer 0., 1980. On the Orientation of Pyramid // Centau-rus.—V.   24.—P.    1—3.

35.   Neugebauer 0., Parker R., 1960, 1964, 1969. Egyptian Astronomical Texts.— V. I—III.— Providence — London: Brown Univ. Press.

36.   Parker R., 1950. Calendars of Ancient Egypt.—Chicago: Univ. of   Chicago   Press.

37.   Parker R., 1952. Sothis Dates and Calendar «Adjustment» // Revue d'egyptologie.—V.   9.-P.   101—108.

38.   Parker R., 1959. A Vienna Demotic Papyrus on Eclipse- and Lunar-Omina.— Providence.

39.   Parker R., 1971. The Calendar and Chronology// The Legacy of Egypt. Second Ed./Ed. J. R. Harris.— Oxford: Clarendon Press.— P.  13—26.

40.   Parker R., 1974. Ancient Egiptian Astronomy // The Place of Astronomy in the Ancient World.— London: Oxford Univ. Press,—P.   51—65,   PL    11 — 14.

41.   Parker R., 1978. Egyptian Astronomy, Astrology and Calendari-cal Reckoning // Dictionary of Scientific Biography.—V. 15.— P.   709—727.

42.   Petrie W. M. F., 1900, 1901. The Royal Tombs of the First Dynasty.  V.   1—2.— London — Boston.

43.   Petrie W. M. F.,  1940. Wisdom of the Egiptians.— London.

44.   Pogo Α., 1930. The Astronomical Ceiling-decoration in the Tomb of Senmut // Isis,—V.  14.—P. 301—325, PI.  11—20.

45.   Pogo Α., 1932. Calendars of the Coffin Lids from Asyut // Isis.— V.   17.— P.   6—24.

46.   Pogo Α., 1936. Egyptian Water Clocks // Isis.— V. 25.— P. 403-425.

47.   Schott S.,   1950.  Altägyptische Festdaten.—Mainz.

48.   Sloley R., 1924. Ancient Clepsydrae. // Ancient Egypt.— Pt. 2.— P.   43—50.

49.   Sloley R., 1931. Primitive Methods of Measuring Time // The Journal of   Egyptian   Archaeology.—V.   17.—P.   166—178.

50.   Tootner G. J.,  1971. Mathematics and Astronomy // The Legacy  j of   Egypt.   Second   Ed./Ed.   J. R. Harris.— Oxford:   Clarendon Press.— P.   27—54.

51.   Waerden B. L. van der, 1974; Science Awakening II. The Birth of   Astronomy.—N. Y.:   Oxford   Univ.   Press.

52.   Winlock H. E., 1940. The Origin of the Ancient Egyptian Calendar I/ Proceeding of the American Philosophical Society.— V. 83, N 3.-P., 447—464.

53.   Zäba Ζ., 1953. Orientation astronomique dans l'ancienne Egypte et la precession de Taxe du monde.— Prague.